Евгений Гришин и Сергей Котенко — ведущие игроки сборной СССР

Мне довелось писать о Сергее Котенко в своеобразной портретной галерее олимпийских чемпионов, которую «Спортивные игры» публиковали по окончании Московской олимпиады. Журнал писал и о Евгении Гришине, тогда еще как о продолжателе славной семьи заслуженных мастеров спорта (его отец — выдающийся наш ватерполист Борис Гришин, мать — не менее выдающаяся фехтовальщица, чемпионка Мельбурнской олимпиады в команде Валентина Растворова).

Минуло шесть лет. Сергей Котенко стал врачом, Евгений Гришин закончил Московский институт физкультуры. Многое изменилось в их жизни. Неизменным осталось одно: оба по-прежнему лидеры своих динамовских команд, первый — Алма-Аты, второй — Москвы, оба ведущие игроки и сборной СССР. В конце прошлого года за высокие спортивные достижения и успехи в развитии физической культуры и спорта Котенко награжден орденом Дружбы народов. Гришин — орденом «Знак Почета».

Сегодня они ведут своеобразный диалог — первый как мастер подвижного нападения, диспетчер, организатор атак, второй как опорный защитник чемпионов страны и сборной СССР, известный в то же время своей результативностью участник атак.

Евгений Гришин

заслуженный мастер спорта
— Я начинал в родном для себя динамовском бассейне у знаменитых детских тренеров Адольфа Пастухова и Юрия Сомова. Особой мощью не обладал. Поэтому ставили меня поначалу в полузащиту. Но вот в «Динамо» стал ощущаться недостаток в сильных защитниках. Попробовали поставить меня. Отец, казалось, только и ждал этого. Постарался передать мне весь свой богатый опыт защитника, а главное — привить желание к игре в обороне.

Наверное, это было непросто. Всех юнцов в любой игре влечет прежде всего желание забивать голы, а не скучная опека кого-то из соперников. Тем не менее я стал просто-таки убежденным защитником. Предложи мне выступать в нападении — отказался бы без колебаний.

Но в настоящего защитника я вырос с приходом в сборную страны. Попал я туда рано, мне едва исполнилось 19, а я уже выступал на чемпионате мира в Западном Берлине. Тогда сборную преследовали неудачи, и я не очень-то отчетливо представлял себе будущее. Определиться помог нынешний руководитель главной команды страны Борис Никитич Попов.


Именно он доверил мне на Олимпиаде-80 столь ответственную задачу, как опека лидера сборной Венгрии Фараги. Довелось мне, правда, держать и другого выдающегося мастера мирового водного поло — итальянца де Мажистриса, но лишь на подмене с Алексеем Баркаловым. Против Фараги же я играл во всех матчах со сборной Венгрии. Это в какой-то мере предопределило мою «специальность»: впредь мне поручалась опека в основном подвижных нападающих. Скажем, лидера нынешней сборной Югославии Бебича. В наших домашних поединках я играю против другого лидера — Сергея Котенко.

Против позиционных, или. как мы их называем, столбящих нападающих приходится играть реже. Признаться, я и сам не очень-то люблю это занятие — кому понравится держать игрока, тяжелее тебя килограммов на 10, а то и больше, да и ростом повыше. Но, если того требует дело, играю и с ними.

Еще в олимпийской сборной приходил на смену Владимиру Акимову, когда тот совершил две ошибки при опеке «столба» и ему грозило удаление в случае совершения третьей. Теперь такие же ситуации возникают, скажем, у Нурлана Мендыгалиева, с которым мы взаимодействуем и в «Динамо». и в сборной СССР. Опекать таких мощных центровых, как лидер сборной ФРГ Штамм или югославские нападающие, — это целая наука. Тут недостаточно высокой техники, приходится напрячь и всю силу. Если ее не хватает — прибегать к тактическим уловкам, скажем, держать соперника спереди, не давая ему получить пас.

Сергей Котенко

заслуженный мастер спорта
— Меня в алма-атинский бассейн привел отец. Очень повезло с первым тренером. Лев Смолеев вырастил не одного игрока высокого класса. Все, что я умею, заложил мне именно он. Не давая нам. мальчишкам, никаких поблажек, воспитывал в нас чувство долга. Мы знали, если тренер сказал: «Надо!» — значит, надо.

Эти уроки, считай, уже не столько спортивные, сколько жизненные, помогли мне преодолевать и невзгоды на моем пути. В национальную сборную я попал еще юниором. Но как ошеломило это радостное известие, таким же холодным душем были и последующие неудачи. Как команды, так и мои личные, ибо меня то вводили, то выводили из состава. Нашел же я себя в той сборной, что готовил к Олимпиаде-80 Борис Никитич Попов.


Что касается выбора амплуа, тут, думаю, ни у кого из моих тренеров и вопроса не стояло. Небольшого роста, очень подвижный (обо мне, впрочем, чаще говорят: «верткий») — конечно же его место в полузащите. Да, я пришел в водное поло в то время, когда нас называли еще полузащитниками. Это уже потом переименовали в подвижных нападающих. Думается, для переименования были достаточные основания: уж очень приблизились мы по своим функциям к нападающим.

Настолько, что в некоторых командах и вовсе исчезло деление на позиционных и подвижных нападающих. Более того, такая команда, как сборная Италии, стала играть без позиционных. или столбящих, нападающих, имея в своем составе только подвижных.

Об игроках этого амплуа я бы сказал так: «Подвижные нападающие — это тактическая опора для всей команды». Именно они обеспечивают выполнение практически всех тактических задумок. Вот команда обороняется «зоной». Тут, казалось бы. можно занять какую-то определенную позицию. Нет, подвижные нападающие и тут в постоянном движении. Потому, что твердо усвоили: именно они являются связующим звеном между защитой и нападением. А это значит, что они должны обороняться не менее острю, чем самый агрессивный нападающий.

Отсюда и те высокие требования, которые предъявляются к игрокам моего амплуа. На первом плане здесь стоит фундаментальная плавательная подготовка. Причем владение именно ватерпольным плаванием, когда плывешь с высоко поднятой головой, чтобы видеть противника, правильно оценивать ситуацию на поле. Я бы добавил еще и повышенную выносливость, неутомимость, если надо, то и самоотверженность.

Мой товарищ по сборной страны Эркин Шагаев в своем ташкентском «Мехнате» провел как-то целый матч со сломанным ребром. Понятно, спортивный подвиг может совершить игрок любого амплуа. Но все дело в том, что Эркин выходил играть, вовсе не воображая, что идет на подвиг. Он знал, что нужен команде, не выйдет на поле — порвутся все игровые связи в «Мехнате».

«За» и «против»

Гришин: — С Сергеем Котенко все эти годы нам доводилось действовать как «за», играя в сборной, так и «против», когда встречались в чемпионате или Кубке страны наши клубы. Сергей, как ртуть, в постоянном движении, предугадать его маневры трудно, но именно это и необходимо. Предугадать и упредить развитие событий в воде. Собирается он оплывать меня справа, я же перекрываю ему этот путь и как бы предлагаю: «Заходи слева». Менять же направление для него означает утратить инициативу. А именно борьба за инициативу и составляет сущность нашего единоборства. Кто сумеет навязать свою волю, тот и выиграет это единоборство.


Главное тут для меня — не прозевать стартовый рывок подвижного нападающего. А это умение, скорее даже чувство, приходит с опытом. Когда я только начинал, меня могли оставить позади не только такой мастер, как Котенко, но и многие другие нападающие. Теперь же пришло это особое чувство, позволяющее всегда «поймать» начало рывка соперника и перекрыть ему путь.

Взаимодействовать же со своими подвижными нападающими нам. защитникам, приходится постоянно. Все переходы в контратаку начинаем мы. Атакуем 5-м или 6-м игроком (это значит, что против 4—5 обороняющихся выходят соответственно 5-6 атакующих. Именно защитник выбирает, кому из подвижных нападающих сделать первую передачу, чтобы, подплыв поближе, получить от него ответный пас и пробить по воротам.

При розыгрыше «лишнего» у нас с Котенко отработаны в сборной и домашние заготовки. Он заходит на два метра сбоку от ворот противника. В той же стороне собираются нападающие. Я же выхожу на то же расстояние, но по другую сторону от ворот. Он пасует мне параллельно воротам, и я пробиваю практически без помех. Именно так мы провели немало голов в самых ответственных матчах.

Котенко: — На меня, как подвижного нападающего, часто ложатся диспетчерские обязанности. В том же переходе в контратаку. Нужно прочувствовать самый момент этого перехода и рвануться вперед. Ибо может оказаться и поздно. Практически рывок следует делать в тот момент, когда наш вратарь только коснется мяча. Тут не раздумывай — плыви вперед изо всех сил.

При позиционном же нападении я стараюсь сдвинуться в угол, «закрыться» игроком противника, который идет на смену своему партнеру, опекающему нашего центрального нападающего, освободиться таким образом от собственного опекуна хоть на мгновение. И этого мгновения мне достаточно, чтобы пробить.

Кто как забивает

Гришин: — Может быть, кто-то мне и не поверит, но я никогда не веду счет собственным голам. Запоминаются только самые главные, что-то решающие. К тому же сам я ценю их только при одном условии: когда остаюсь доволен собственной игрой в защите. Скажем, в финальном матче европейского Суперкубка 1984 года с будапештским «Вашашем» в Барселоне. Тогда я сумел нейтрализовать самого опасного нападающего венгров Будвари, он ушел с поля без гола. Сам же я провел три.

В какой-то период я считался в «Динамо» и в сборной пенапьтистом. Теперь пробиваю 4-метровые реже. В «Динамо» чаще это делают Сергей Никифоров и Дмитрий Апанасенко, в сборной —Сергей Маркоч и Николай Смирнов.

Не могу отнести к числу своих «коронных» дальние броски, но все же прибегаю к ним нередко. Особенно при смене защитников противника, опекающих нашего центрального нападающего. Именно этот момент я и стараюсь поймать для броска издали. По большей же части забиваю голы при реализации командой численного преимущества и при контратаках.


В первом случае выхожу на правый, как мы говорим, ударный край и пробиваю оттуда. Чаще всего с пере-пасов Никифорова или Апанасенко в «Динамо», Котенко — в сборной. Кто-то из них на левом краю «выкачивает» мяч, угрожая броском. Вратарь смещается в его сторону, а пас следует мне. Тут только поймай и пробей в пустой угол ворот.

Своим «коронным» считаю основной в водном поло бросок только с мгновенного перепаса: поймав мяч в высоком выходе из воды, не опускаясь. с небольшим замахом пробиваю по воротам. Прежде увлекался навесными бросками, да уж очень часто попадало мне от тренеров за промахи. Сейчас применяю навесные броски редко, но в арсенале их сохраняю. При выходе один на один с вратарем они помогают обмануть стража ворот.

Котенко: — Сдается, что у меня вообще нет «коронного» броска. В стараюсь максимально обогатить свой бросковый арсенал. Пробиваю, скажем, и с 7 метров, могу и с 1-го метра от ворот. Боковыми бросками и задними, толчком и тычком с воды и т. д.

Пока нет комментариев, смелее!