Футбол — это не просто игра

Футбол — что это такое? Странный вопрос, не так ли?! Благо, достаточно заглянуть в Толковый словарь русского языка и узнать...

«Игра, состоящая в том, что две команды, по 11 игроков в каждой, старается ударами ноги загнать мяч в ворота соперника.»

Книга рекордов Гиннеса уточняет:

«В игру, напоминающую футбол, под названием Тсю-чин играли в Китае в III и IV веках до н. э. Первое письменное упоминание о футболе в Эдинбурге в Шотландии датируется 1672—73 годами. Игра была стандартизована с образованием Футбольной ассоциации в Англии 26 октября 1863 года. По 11 игроков в команде начали выступать с 1870 года».

---

Итак, футбол — в соответствии с утверждениями столь же полярных, сколь и популярных справочников — игра. Но игра в ряду других игр, стоящая все же, пожалуй, особняком.

Вспомните, если телевидение демонстрирует сюжет из жизни полярников, то эпизоду из матча, проходившего где-то неподалеку от северного полюса, наверняка найдется место. Не чужды футболу, опять-таки судя по телевизионным сюжетам, и обитатели географически противоположной области земного шара — Антарктиды. Короче говоря, несмотря на полярность места жительства, общность футбольных интересов налицо. Что же касается других, давно обжитых, континентов, то несмотря на многообразие и разнообразие языков, на которых говорят в Европе и Азии, в Африке и Австралии, в Северной и Южной Америке футбольный акцент чувствуется на каждом из этих континентов.

О возрастном цензе футболистов статистика молчит — лишь свидетельствует, что оптимальный возраст для игрока составляют 26—27 лет: еще молодо, но уже не зелено. Однако футбол ухитряется объединять и полюса человеческих жизней — многочисленных бразильских младенцев, которые еще в колыбели осваивают футбольный мяч в качестве первой игрушки, и англичанина Стэнли Метьюза, вернее — сэра Метьюза, отмечавшего свое пятидесятилетие на футбольном поле. Причем отнюдь не в матче ветеранов.

В чем же притягательная сила футбола? Наверное, на эту тему можно написать тома. И все же, как мне кажется, на первое место в списке причин следует поставить его демократичность.


Есть виды спорта, в которые по нынешним временам не смогли бы пробиться даже солдаты гвардии Петра I. Футбол же готов принять всех — и «двухметрово-ростых» (если, разумеется, их прежде не сманили баскетболисты), и тех. кто. как говорится, ростом не вышел.

Иные виды спорта столь привередливо придирчивы к самим условиям своего существования — площадке, инвентарю, что целый сонм специалистов далеко не всегда в состоянии удовлетворить их. Футбол же и в этом вопросе чрезвычайно либерален — даже если штанги заменяют школьные ранцы, а размеры поля далеки от стандартных, футбол не перестает быть футболом.

Но футбол не только общедоступен, он еще и внешне прост в восприятии. Для того, чтобы оценить, кто же победил в этой игре, не нужна логарифмическая линейка или сложная таблица коэффициентов. Зрителю нет необходимости ждать, какой вердикт вынесут судьи, и ему нет необходимости гадать, сколькими очками — одним, двумя или тремя? — будет оценен мяч, посланный точно в цель. И хотя новаторов, стремящихся улучшить футбол, хватает, консерватизм в отношении законов этой игры к счастью — вот ведь парадокс! — торжествует. А язык этой игры остается доступным для всех и каждого.

Кстати, в этой доступности, по-моему, и счастье, и беда футбола. Счастье — поскольку он привлекает и мореплавателя, и плотника. Однако при всей своей доступности, футбол, как ремесло, далеко не прост, порою противоречив, спорен. И беда, коли «мореплаватель» начинает поучать тренера, то есть человека, избравшего футбольное ремесло, каких игроков тот должен ставить в состав, а каких нет.

Игра и игроки... О тех, кто принес славу и признание советскому футболу, написано столько, что одно только перечисление фамилий этих футболистов заняло бы не одну страницу. Однако у нашего футбола есть и безымянный герой — человек, которому эта игра не принесла ни славы, ни привилегий. Так что же он выиграл? И вообще выиграл ли что-нибудь?

Есть у меня один знакомый. Не мастер спорта — хотя в 50-х годах и играл, причем успешно, в командах мастеров. Оставив футбол, закончил институт. Ныне — главный механик крупного строительного предприятия. Когда слышит в радиоинтервью слова «спорт приучил меня к организованности...», всегда морщится: мол, не то, не то...


— А что то? — спрашиваю как-то.

— Да нельзя сводить спорт, — отвечает — а особенно футбол, к чисто утилитарным вещам — «научил ценить время» и понятиям — «привил чувство коллективизма», стершимся от чрезмерно частого употребления. Те, кто играл в эту игру, хоть в одной команде, хоть в разных, способны всегда понять друг друга. Это — как братство...

— И твоя нынешняя кепка-букле, модная в 50-х годах, которую ныне разве что в Столешниковом переулке можно купить — символ этого братства?

— Ирония здесь ни к чему. Возможно, слово «братство» и не совсем точно, но я знаю, что если подойдет ко мне парень и скажет: «Я — футболист. Мне нужна ваша помощь», я помогу. А вообще-то в этом социологам полезно было бы разобраться...

Позже я узнал, что мой знакомый механик, работая в Гане и узнав о предстоящем турне в эту республику футбольной команды минского «Динамо», сделал все точь в точь, как представитель единого футбольного братства. Выкроил время, показал минчанам столицу Ганы и ее достопримечательности.

Не знаю, как восприняли минские футболисты такое отношение — ведь они-то и фамилии моего знакомого механика,наверняка, прежде не слышали. Но он-то действительно оказался верен и себе, и футбольному братству — таков был его выигрыш в игре под названием «футбол».

Сейчас в моде этакая ностальгия «по футболу моего детства» — тоска нынешних сорокалетних и пятидесятилетних по вопросам «нет ли лишнего билетика?» еще на дальних подступах к стадионам, по переполненным трибунам. И если бы футбол был просто игрой и только игрой, наверное, и сама постановка вопроса была правильной — играют-то ведь, как прежде, по одиннадцати человек в каждой команде и стараются ударом ноги загнать мяч в ворота. Но...

В послевоенные времена моего, авторского, детства мальчишка-вратарь из юношеской футбольной команды московского «Спартака», вывезенный родителями на море в Бердянск, мог спокойно ходить по самым глухим улицам этого, тогда еще только восстанавливаемого, города. Для этого достаточно было раз сыграть за Рыбачью слободку против «городских». Правда, возникновению ореола тогда способствовали в первую очередь бутсы — старенькие, но настоящие — и вратарские перчатки. А сейчас в том же Бердянске удивишь разве кого-нибудь формой, скажем, «Адидас» или игрой в футбол на уровне хоть и столичной, но юношеской клубной команды? Разумеется, не удивишь ни в Бердянске, ни где-либо еще никого — телевидение и футболом высших образцов зрителей достаточно успешно насыщает, и другую «пищу» предлагает в довольно разнообразном ассортименте. И футбол, и как игра, и как явление, должен начинать новый виток.


О тенденциях игры предоставим дискутировать специалистам. Но кому судить о футболе, как явлении? Увы, в этом вопросе компетентны все и... никто. Никто, ибо пока ни экономисты, ни социологи всерьез за футбол не брались.

Взять хотя бы харьковскую «Загадку». Эта «Загадка» (так называется самодеятельный футбольный клуб) — настоящая загадка для спортивных руководителей Харькова. Взрослые люди — инженеры, научные работники — хотят (и это понятно) играть в футбол, но отнюдь не в рамках, привычных для горспорткомитета. Видимо, вопрос этот — для социологов. Тем более, что харьковские футболисты в подобном отношении к иным современным организационным формам не одиноки.

Или проблема создания самостоятельных (и хозрасчетных, видимо) футбольных клубов. Сколько она будет еще витать в воздухе, не будучи поставленной на фундамент тщательных экономических расчетов?

Таких проблем — более, чем достаточно. И это понятно: ведь футбол — не просто игра.

Пока нет комментариев, смелее!